Бюрократия
М. Олсон
Изучение бюрократии должно разрешить фундаментальный парадокс. Роль бюрократии в современном мире, без сомнения, значительно возросла. Это утверждение справедливо применительно не только к государственной бюрократии, но и к бюрократическим структурам бизнеса (business bureaucracies). Хотя в доиндустриальную эпоху также существовали крупные бюрократические структуры — например, иерархия римской католической церкви или системы государственной службы различных китайских империй, — они, несомненно, представляли собой исключение из общего правила. Напротив, в настоящее время очень значительная доля совокупных ресурсов общества находится под контролем государственных и «частных» бюрократических структур. По крайней мере, роль государственной бюрократии за несколько последних десятилетий существенно выросла. Рост бюрократии имел место в таком множестве стран, что его едва ли можно назвать случайным; таким образом, он должен быть обусловлен в известном смысле общественным выбором в пользу более широкого использования бюрократии.
Обычно в случаях резкого увеличения спроса на какой-либо товар или расширения использования какого-либо инструмента имеются независимые свидетельства общественного энтузиазма по поводу данного продукта или инструмента. Когда общество переживает всплеск спроса на автомобили или персональные компьютеры, появляется множество положительных комментариев относительно этих продуктов. Владение автомобилем становится предметом гордости, мощность и компактность персонального компьютера становятся объектами восхищения. Нет ничего более естественного, чем влияние, которое оказывает энтузиазм людей на выбор, который они делают.
Однако где же тот энтузиазм по поводу бюрократий, который, как можно было бы ожидать, должен сопутствовать резкому расширению масштабов использования бюрократических механизмов? Примеры такого энтузиазма найти трудно; напротив, есть много очевидных примеров неприязни и даже презрения к бюрократии. Отчасти это негативное отношение можно объяснить конкретными идеологическими традициями, однако это объяснение не является достаточным; проблема состоит не только в том, что господство соответствующей идеологии, в свою очередь, нуждается в объяснении, но также и в том, что отсутствие энтузиазма по поводу бюрократии наблюдается в различных идеологических и культурных контекстах и обычно распространяется (по крайней мере, в известной степени) как на государственную бюрократию, так и на бюрократические структуры бизнеса. Нет сомнений, что практически все негативно относятся к «чиновничьей волоките» (red tape), которая прочно ассоциируется с бюрократией (и особенно с государственной бюрократией). Сам [английский] термин «red tape» («красная лента») связан с цветом лент, которые в свое время использовались в качестве перевязи для папок с деловыми бумагами в правительстве Великобритании.
Описанный парадокс ставит под сомнение правомерность идей, которые были выдвинуты некоторыми направлениями посвященной бюрократии литературы. Большинство работ, содержащих восхищенные отзывы о бюрократии, трудно согласовать с ее отрицательным общественным имиджем, в то время как большинство работ критической направленности страдают от недостатка аргументов, объясняющих, почему практически все общества неизменно используют — по крайней мере имплицитно — инструмент, который, как утверждается, столь порочен.
Возможно, наиболее существенное влияние в сфере научного анализа бюрократии оказало исследование, проделанное не экономистом, а социологом и историком Максом Вебером. Согласно Веберу, «сравнение бюрократического механизма, достигшего своего полного развития, с иными организациями в точности равноценно сравнению машины с доиндустриальными методами производства... Точность, оперативность, отсутствие разночтений, знание дел, непрерывность работы, свобода реализации полномочий, единство, строгая субординация, сокращение несогласованности в действиях (friction), а также материальных и человеческих издержек — оптимум по всем этим критериям достигается при строго бюрократическом управлении» (Weber, : 1946, р. 214). Более «позитивные взгляды» Вебера на бюрократию (хотя в целом для него также было характерно критическое отношение к «доминированию бюрократии») пользовались существенным влиянием в социологии и политологии. Однако на их основе не было проделано систематичных или количественных эмпирических исследований, которые подтверждали бы ее правоту, а сами они очевидным образом противоречат распространенному представлению о бюрократии. Сам Вебер оказался не в состоянии указать на какие-либо мощные стимулы, свойственные бюрократии, которые обусловливали бы эффективную аллокацию ресурсов и высокий уровень инновационной активности.
Аналогичным образом распространенный критический взгляд на бюрократию является неадекватным в той мере, в какой он не позволяет дать ответа на вопрос: почему современные общества делают выбор в пользу увеличения уровня бюрократизации (или принимают такое увеличение)? Общепризнанным является факт роста числа экономических работ, в которых предпринимаются попытки объяснить стимулы, ведущие к выходу правительства за рамки оптимальных размеров. Изучение этих работ увело бы нас далеко от проблемы бюрократии; в любом случае они еще не позволяют достичь консенсус по поводу идентификации стимула, который систематически обусловливал бы чрезмерное «разбухание» правительства, а значит, и государственной бюрократии, хотя некоторые работы (см., например: Mueller and Murrell, 1985) в этом отношении являются очень многообещающими. Однако даже достижение существенных успехов в исследованиях экспансии государственной бюрократии было бы недостаточным для разрешения проблемы, поскольку они не позволили бы объяснить происходящий в настоящее время рост бюрократических структур бизнеса и других «частных» бюрократических структур.
Поскольку необходимо объяснение роста «частных» бюрократических структур, а также в связи с тем, что исследование, начинающееся с изучения роста этих структур, может оказаться в известной степени независимым от идеологических споров по поводу адекватной роли правительства, может оказаться целесообразным рассмотреть в первую очередь именно «частные» бюрократические структуры. В этой связи мы должны ответить на фундаментальный вопрос: «Почему существуют фирмы с иерархией служащих?» Традиционная экономическая теория утверждает, что при определенных условиях рынки могут обеспечивать эффективную аллокацию ресурсов; поэтому мы можем спросить, почему индивиды, включенные в деловую иерархию, и владельцы зданий и оборудования, используемых типичной корпорацией, не используют рыночные сигналы для координации своей повседневной деятельности. Как указал, используя несколько иную терминологию, Рональд Коуз в своей основополагающей работе «Природа фирмы» (Коуз, 1993 [1937]), существование фирм, опирающихся на долгосрочные контакты с иерархически организованными наемными работниками и собственниками основного капитала, можно объяснить исключительно проявлением своего рода «несостоятельности рынка» (market failure). Эта несостоятельность рынка, на которую указывали Коуз, О. Уильямсон (Уильямсон, 1996 [1985], Williamson, 1964; 1975) и другие экономисты, разработавшие важное направление исследований «частных» иерархий, связана с существованием «трансакционных издержек». Издержки ежедневного заключения контрактов для выполнения огромного множества конкретных задач, необходимых в рамках сложного производственного процесса, были бы слишком велики; поэтому во многих случаях имеет смысл отказаться от услуг рынка и заключить долгосрочные контракты с работниками, которые ежедневно будут выполнять эти задачи в соответствии с указаниями руководства и регулярно получать за это жалованье. Хотя в большинстве работ, следующих этой традиции, учитывается только роль трансакционных издержек, важно отметить, что любое проявление несостоятельности рынка — например, обусловленное существованием внешних эффектов, — может создать стимул для возникновения фирмы, которая их интернализирует, а все фирмы — кроме самых мелких — имеют бюрократические структуры.
Хотя приведенные выше рассуждения применимы и к небольшим фирмам, существовавшим в доиндустриальную эпоху, со времени промышленной революции произошли некоторые изменения, которые с точки зрения аналитического подхода Коуза — Уильямсона могут пролить свет на причины роста бюрократических структур бизнеса. Один из факторов, который обусловил увеличение размеров как фирм, так и их бюрократических структур, заключается в разработке технологий, требующих использования больших неделимых единиц капитала, — технологий, которые могут рентабельно использовать только крупные фирмы.
Однако колоссальное улучшение транспортных и коммуникационных технологий сыграло, возможно, гораздо более значительную роль. Сокращение транспортных и коммуникационных издержек привело к тому, что фирмы оказались в состоянии привлекать факторы производства из более далеких источников и расширять сферу прибыльного сбыта своей продукции. Когда транспортные и коммуникационные технологии позволяют фирмам оперировать на глобальном, а не локальном уровне, создаются условия для возникновения очень крупных фирм. Кроме того, улучшение транспорта и коммуникаций делает возможной координацию деятельности фирмы в рамках большей территории. Поверхностные наблюдатели процесса возникновения крупных фирм предполагали, что увеличение размеров фирм ведет к свертыванию конкуренции и утверждению монополии. На деле резкое сокращение транспортных и коммуникационных издержек, разумеется, также расширяло пространство совершения рыночных сделок, что привело к увеличению размера рынка и числа фирм, к которым — при отсутствии иных ограничений — имеет доступ типичный потребитель. По крайней мере, в странах Общего рынка или в США потребитель, даже когда он покупает продукт (например, автомобиль), изготовленный по технологии с большой экономией на масштабе производства, имеет дело с таким числом фирм, которое превышает число продавцов, обслуживавших среднего потребителя в типичной деревне до промышленной революции. Мы видим, таким образом, что рост бюрократических структур бизнеса и развитие конкурентных рынков ни в коей мере не являются взаимоисключающими, — напротив, эти процессы протекают одновременно.
Технологии, делающие доступными более широкие рынки и обусловливающие увеличение размера фирм, также постепенно способствуют разработке более совершенных методов управления крупными коммерческими (business) организациями. Это было показано историком Альфредом Чендлером в основополагающих исследованиях феномена Гкоторый"бн назвал «видимой рукой» (Chandler, 1977; см. также: Chandler, 1962; 1980). Некоторые из этих инноваций проявились в беспрецедентном по территориальному охвату развитии железнодорожной сети в США в XIX в.; многие другие были связаны с возникновением в рамках фирм отдельных структурных подразделений, ориентированных на получение прибыли для себя («profit centers»), и других организационных новшеств, которые позволили крупным фирмам использовать рыночные механизмы для выполнения определенных внутрифирменных функций (Уильямсон, 1996 [1985]). Это свидетельствует о том, что издержки и неэффективность контроля, свойственные бюрократии, остаются очень существенными, так что существование бюрократических структур бизнеса может быть объяснено только высокими издержками использования рыночных механизмов. Тот же вывод следует из того, что «пространственно-интенсивные» виды деятельности такие, как большинство видов сельскохозяйственного производства) с трудом поддаются бюрократизации даже после появления современных транспортных технологий и технологий управления; фирмы, успешно выдержавшие конкуренцию за выживание в большинстве отраслей сельского хозяйства, обычно слишком малы, чтобы иметь бюрократические структуры (Olson, 1985).
Напротив, в тех видах деятельности, где передача новых технологий и другой информации играет особенно важную роль, несостоятельность рынка может приобретать довольно серьезный характер — прежде всего потому, что рациональное приобретение новой информации могут совершить только те, кто ее еще не имеет, а из этого следует, что функционированию рынка новой информации особенно препятствует асимметрия информации, имеющейся у сторон при заключении любой сделки. Как было показано в ряде работ (см,: McManus, 1972; Buckley and Casson, 1976 и особенно Hennart, 1982), этот подход может объяснить возникновение транснациональных фирм, бюрократические структуры которых выходят за рамки национальных границ. Капитал может пересекать национальные границы в форме портфельных инвестиций (в XIX в. практически все иностранные инвестиции Великобритании и других стран носили портфельный характер), однако рост относительной значимости фирм, использующих новые технологии и методы, рыночный трансферт которых посредством лицензирования часто бывает затруднен, привел к возникновению транснациональных корпораций.
Сделанный выше акцент на рассмотрении бюрократических структур бизнеса, которые обычно обходятся стороной при обсуждении проблем бюрократии, позволяет получить также краткое и унифицированное объяснение феномена государственной бюрократии. Государственная бюрократия также существует исключительно благодаря тому, что рынок — по крайней мере, до известной степени — оказывается несостоятельным; теория несостоятельности рынка без труда может быть обобщена и распространена на все функции, эффективно выполняемые правительством (Olson, 1986). Поскольку функционирование правительства, так же как и функционирование рынка, не является совершенным, существование несостоятельности рынка не является достаточным основанием для государственного вмешательства, поскольку последствия «несостоятельности правительства» в данном случае могут быть еще хуже; тем не менее изъяны рынка часто являются очень важным (и всегда — необходимым) условием оптимального государственного вмешательства. Было бы, разумеется, абсурдным предполагать, что в реальности государственное вмешательство всегда носит оптимальный характер или что правительство осуществляет вмешательство во всех случаях, когда такое вмешательство отвечает критерию эффективности Парето. Тем не менее полезно рассмотреть проблему существования государственной бюрократии, равно как и бюрократических структур бизнеса, в терминах несостоятельности рынка.
Кроме всего прочего это полезно потому, что те же самые условия, которые приводят к несостоятельности рынка, с неизбежностью придают деятельности государственной бюрократии, а в известной степени — и бюрократических структур фирм) неэффективность и негибкость, которые так часто — и с полным основанием — рассматриваются в качестве признака бюрократии. Некоторые проявления неэффективности возникают и тогда, когда для деятельности государственной бюрократии или бюрократических структур бизнеса отсутствуют достаточные основания, однако проблема является наиболее очевидной и наиболее серьезной именно в тех случаях, когда несостоятельность рынка делает использование бюрократических механизмов необходимым.
К сожалению, причины, благодаря которым порождающие несостоятельность рынка условия создают также затруднения в деятельности бюрократии и ведут к ее неэффективности, не поддаются краткому изложению. Однако, вероятно, некоторое приближенное и интуитивное представление об этих причинах можно получить, рассуждая о том, чем вызвана необходимость существования бюрократии. Если, скажем, сбор выращиваемых на ферме фруктов или овощей лучше всего осуществлять вручную, а оптимальная форма оплаты труда каждого работника увязывает размер его вознаграждения с количеством бушелей собранного им урожая, то для осуществления этой работы не требуется никакого бюрократического механизма. Когда сдельная или комиссионная форма оплаты труда является эффективной, рынок предоставляет каждому работнику более или менее оптимальные стимулы к работе и достижению максимально возможного уровня эффективности, В сущности, это связано с тем, что продукт состоит из более или менее однородных единиц или же известен вклад в общую выручку каждого из работников, так что результаты труда различных работников могут быть измерены с достаточной точностью.
Обратимся к другой крайности. Рассмотрим типичного государственного служащего, работающего в Министерстве иностранных дел. Даже если исходить из того, что задача данного министерства состоит в поддержании независимости страны мирными средствами, было бы очень затруднительно осуществлять оплату труда государственного служащего на сдельной или комиссионной основе или каким-либо иным способом, учитывающим эффективность его деятельности. Безопасность рассматриваемой страны во многом зависит от фактора, который может быть несколько вольно охарактеризован как состояние международных отношений, т.е. от всемирного «невидимого», или общественного, блага, полную ответственность за создание которого не может нести ни одна страна. Однако даже если бы рассматриваемая страна была единственным «производителем» этого блага, Министерство иностранных дел не было бы единственным подразделением правительства или общественным институтом, причастным к этому. Кроме того, в рамках Министерства иностранных дел наш государственный служащий является лишь одним из многих тысяч. Как измерить результат работы отдельного служащего или хотя бы «отделить» этот результат от результатов работы его коллег? Разумеется, работа государственного служащего не может оплачиваться на основе потока доходов, который он создает, поскольку, если в данном случае действительно имеет место несостоятельность рынка, результат труда не может быть реализован на соответствующем рынке. Благодаря этому на практике вознаграждение государственных служащих, занятых производством общественных благ, не является даже близкой аппроксимацией истинного результата труда каждого из них; размер вознаграждения государственных служащих в решающей мере зависит от косвенных показателей их деятельности — таких, как занимаемая должность, уровень образования, точность следования интересам руководства и приверженность «культуре», или идеологии, данной бюрократической структуры. Особенности систем организации государственной службы, правил конкурентных торгов и «чиновничьей волокиты» в значительной мере объясняются на основе этих аргументов (Olson, 1973; 1974).
Кроме того, рассмотренный выше фактор неделимости результата ограничивает наши Знания об «общественной производственной функции», которая описывает деятельность государственной бюрократии в сфере производства общественных благ Число стран — и даже число программ борьбы с загрязнением окружающей среды — меньше, чем число ферм (или опытных участков на экспериментальных сельскохозяйственных станциях), в связи с чем об управлении государством или о контроле над загрязнением известно в целом меньше, чем о сельском хозяйстве или производственных процессах в других конкурентных отраслях (Olson, 1982). Фактор неделимости результата, мешающий определить общественную производственную функцию и производительность отдельных государственных служащих (а также ресурсов, используемых в государственном секторе), обусловливает невозможность существования рынка даже с несовершенной конкуренцией, поэтому отсутствует какая-либо непосредственная информация о том, каких результатов в тех же обстоятельствах могла бы достигнуть альтернативная бюрократическая структура.
По большей части именно отсутствие информации, связанное с действием описанного выше фактора неделимости, обусловливает некоторые недостатки в работе бюрократии, которые были описаны в работах У. Нисканена и Г. Таллока (Niskanen, 1971; Tullock, 1965). Формальная модель Нисканена, на которую имеются многочисленные ссылки в литературе, опирается на предпосылку, что лишь правительственные чиновники знают о том, сколько ресурсов должно быть истрачено для получения данного общественного результата (public output). Предполагается, что эти чиновники заинтересованы в росте бюрократических структур, поскольку власть должностных лиц, возможности продвижения по служебной лестнице и другие открытые перед ними перспективы являются возрастающей функцией от размера бюджета, которым они распоряжаются. Вместе с тем бюрократическая организация сталкивается с ограничением: электорат будет выступать против продолжения государственных программ, по которым совокупные издержки превышают ценность предоставляемых благ. Поэтому стратегия оптимизации, осуществляемая чиновниками, ведет к расширению бюрократических структур сверх размера, эффективного по Парето; в сущности, бюрократия присваивает весь «потребительский излишек», графически эквивалентный площади под общественной кривой спроса на данное предоставляемое правительством благо. Критики модели Нисканена указывали на то, что она абстрагируется от подчинения чиновников политикам, чьи шансы на переизбрание зависят от успехов правительства в предотвращении присвоения этого «потребительского излишка» бюрократией (см., например: Breton and Wintrobe, 1975). Эта критика имеет серьезный эмпирический фундамент, однако известно много случаев, когда должностные лица, опасавшиеся, что размер ассигнований на содержание возглавляемых ими органов окажется меньше ожидаемого, прекращали — или угрожали прекратить — осуществление функций, наиболее важных в политическом отношении (а не функций, имеющих подчиненное значение); именно такой результат следует из модели Нисканена. Хотя окончательный вывод может быть сделан только на основании дальнейших исследований, имеющиеся в настоящее время факты позволяют утверждать, что недостаток информации, обусловленный описанным выше фактором неделимости, действительно позволяет бюрократии присваивать часть «потребительского излишка», который в противном случае мог бы достаться собственно потребителям; однако стимулы, руководящие поведением политиков, препятствуют получению бюрократией всего «потребительского излишка».
Бюрократической структуре, функционирующей в рыночных условиях, свойственны некоторые, хотя и не все, информационные проблемы, характерные для государственной бюрократии. Подразделения крупных корпораций, занимающиеся управлением кадрами, бухгалтерским учетом, финансами и отношениями с общественностью, производят коллективные блага для корпорации в целом. С точки зрения принятия решений о том, какую долю прибыли фирмы отнести на счет усилий отдельного работника, их положение во многом сходно с рассмотренным выше положением Министерства иностранных дел: это обстоятельство объясняет многие аспекты сходства между бюрократическими структурами крупных корпораций и государственной бюрократией. Однако корпорация в целом — и даже национализированная фирма, производящая общественные блага в рыночных условиях, — не сталкивается при их продаже со столь серьезными проблемами, как государственный орган, производящий «неделимое» коллективное или общественное благо, которое нельзя продать на рынке. Фирма выпускает товар или услугу, которые являются «делимыми» в том смысле, что они могут предоставляться лишь тем, кто оплачивает их приобретение. Это означает, что продукт может быть непосредственно измерен в некоторых физических единицах или же, по крайней мере, доходы от продажи этого продукта поддаются измерению. Поскольку потребители, даже при относительно неразвитой конкуренции, имеют возможности альтернативного использования своих денег, частная корпорация или национализированная фирма в условиях рыночной экономики получает определенную информацию относительно того, какова реальная ценность продаваемых ею благ. Если отсутствуют юридические препятствия для конкурентного предпринимательства, а рынки являются состязательными (contestable), общество также обладает (по крайней мере, в потенциале) информацией относительно ценности благ, которые могут быть предоставлены альтернативной организацией. В рыночных условиях выпускаемый предприятием продукт может потребляться лишь теми, кто уплатил за его приобретение; это также означает, что информация о производственных функциях для частных благ обычно является более полной, чем о производственных функциях для общественных благ. Отсюда следует, что в частном бизнесе связанные с бюрократией проблемы носят менее острый характер, чем в государственных органах, производящих общественные блага. Интересно отметить также, что эти проблемы носят менее острый характер в государственных предприятиях, производящих частные блага, которые без труда могли бы производить частные компании; напротив, эти проблемы более серьезны в государственных органах, производящих общественные блага, предоставление которых посредством рыночных механизмов невозможно. Тот факт, что национализированные фирмы осуществляют более гибкую политику подбора персонала по сравнению с «классической» государственной службой, подтверждает справедливость изложенной выше концепции.
Таким образом, представляется, что парадокс бурного роста государственной бюрократии и частных бюрократических структур в условиях сложившегося консенсуса по поводу недостаточной эффективности и недостаточной гибкости бюрократии имеет адекватное объяснение. Существуют фундаментальные причины, связанные с условиями несостоятельности рынка, которые делают неизбежным существование государственных и частных бюрократических структур. Те же самые причины объясняют, почему бюрократические структуры не обладают информацией, необходимой для достижения высокого уровня эффективности. Однако существование несостоятельности рынка (хотя фактическая степень развития бюрократических структур может быть далека от оптимальной) одновременно свидетельствует о том, что не следует удивляться экспансии государственных и частных бюрократических структур, несмотря на осуждение самих этих структур обществом.
Библиография
Коуз Р. Проблема социальных издержек // Фирма, рынок и право. М.: Дело ЛТД, 1993. С. 87-141.
Уильямсон О. Экономические институты капитализма: фирмы, рынки, "отношенческая" контрактация. СПб.: Лениздат, 1996.
Breton A. and Wintrobe R. The Equilibrium Size of a Budget Maximizing Bureau // Journal of Political Economy, February 1975, vol. 83, no. I, p. 195-207. Buckley P. and Casson M. The Future of the Multinational Enterprise. London: Macmillan, 1976.
Chandler A.D. Strategy and Structure: Chapters in the History of American Industrial Enterprise. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1962.
Chandler A.D. The Visible Hand: The Managerial Revolution in American Business. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1977.
Chandler A.D. and Daems H. (eds). Managerial Hierarchies: Comparative Perspectives on the Rise of Modern Industrial Enterprise. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1980.
Hennart J.-F. A Theory of Multinational Enterprise. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1982.
McManus J.C. The Theory of International Firm. In: The Multinational Firm and the Nation State. O.Pasquet and D.Mills (eds.). Ontario: Collier Macmillan, 1972.
Mueller D.C. and Murrell P. Interest Groups and the Political Economy of Government Size. In: Public Expenditure and Government Growth. F. Forte and A.Peacock (eds.). Oxford: Basil Blackwell, 1985. Niskanen W.A. Bureaucracy and Representative Government. Chicago: Aldine-Antherton, 1971.
Olson M.L. Evaluating Performance in the Public Sector. In: The Measurement of Economic and Social Performance. M. Moss (ed.). Studies in Income and Wealth, vol.38, National Bureau of Economic Research. New York: Columbia University Press, 1973.
Olson M.L. The Priority of Public Problems. In: The Corporate Society, ed. R. Mams. London: Macmillan, 1974.
Olson M.L. Environmental indivisibilities and information costs: fanatism, agnosticism, and intellectual progress. American Economic Review, Papers and Proceedings. 1982. vol. 72. May, p. 262-266.
Olson M.L. Space, Agriculture, and Organization//American Journal of Agricultural Economics, December 1985, vol. 67, p. 928-937.
Olson M.L. Toward a More General Theory of Government Structure // American Economic Review, Papers and Proceedings, May 1986, vol. 76, p. 120-125.
Tullock G. The Politics of Bureaucracy. Washington, D.C: Public Affairs Press, 1965.
Weber M. Bureaucracy. In: From Max Weber: Essays in Sociology' H. Gerth and C.W. Mills (eds.). New York: Oxford University Press, 1946.
Williamson O.E. The Economics of Discretionary Behavior: Managerial Objectives in a Theory of the Firm. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1964.
Williamson O.E. Markets and Hierarchies: Analysis and Anti-trust Implications. New York: The Free Press, 1975.