Science Index

Социальные сети

 

Специализация, фрагментация и гибридизация в политической наукеСпециализация,

фрагментация

и гибридизация

в политической науке

Матей Доган
реферат

 

В настоящее время для политичес­кой науки стали характерны такие явления, как специализация, фрагмента­ция и гибридизация. Открытые и подвижные границы этой науки не нужда­ются в четком определении. Процесс специализации привел к возросшей фраг­ментации субдисциплин, которые утратили былую аморфность, стали хорошо организованными и обрели большой творческий потенциал. Неоднородность политической науки все в большей степени определяется плодотворным науч­ным взаимодействием со смежными дисциплинами, развивающимся благода­ря созданию устойчивых связей между специализированными областями раз­личных общественных наук. Процесс взаимного плодотворного обмена науч­ными идеями достигается за счет их гибридизации.

Отношения между политической наукой и другими социальными науками по сути дела представляют собой отношения между отдельными предметными областями различных дисциплин, а не между дисциплинами как таковыми. Поэтому было бы неверно называть их «междисциплинарными». Поскольку вне рамок специализации прогресс невозможен, между отдельными специа­лизированными субдисциплинами постоянно происходит творческий обмен информацией, причем в основном в периферийных областях исследований, а не на магистральном направлении формальных дисциплин. Нынешние дости­жения в области социальных наук в основной массе объясняются гибридиза­цией отдельных направлений различных дисциплин. Поэтому историю разви­тия политической науки и ее современные проблемы нельзя представить вне взаимосвязи с другими социальными науками.

Необходимо различать специализацию в рамках формальной дисциплины и специализацию, происходящую на стыке различных субдисциплин. После­днее возможно лишь тогда, когда формальная дисциплина достигла опреде­ленной зрелости. В истории науки отмечено, что этот процесс протекает сразу в двух направлениях: с одной стороны, идет фрагментация формальной дис­циплины, а с другой, – соответствующая структурная перестройка отдельных ее областей. Новое направление исследований, образовавшееся в результате подобной гибридизации, может конституироваться в независимую область знания, как это произошло с политической экономией, либо продолжать развитие в рамках двойной дисциплинарной принадлежности, как случилось с политической географией. Во втором случае бывает очень трудно провести четкую границу, которая строго отделяла бы принадлежность того или иного исследования к географии или к политической науке.

В качестве критериев принадлежности могут быть приняты преобладание тех или иных компонентов исследования, либо формальная приписанность ученого к определенной дисциплине. Так, политическая антропология пред­ставляет собой одну из ветвей антропологии, но одновременно является суб­дисциплиной политической науки. Где кончается историческая социология и начинается социальная история? Еще менее уверенно мы чувствуем себя, ког­да речь идет о тройственной принадлежности того или иного направления исследовательской деятельности, поскольку пропорциональное соотношение его составляющих очевидно далеко не всегда, а формальная профессиональ­ная квалификация ученых, как правило, сильно варьируется.

 

Междисциплинарность или перетасовывание фрагментов?

Некоторые ученые приветствуют «Междисциплинарность». Такого рода по­зиция чаще всего свойственна большинству исследователей с высоким твор­ческим потенциалом, поскольку они первыми обращают внимание на про­блемы, возникающие в смежном пространстве. Однако эта общая установка редко бывает реалистичной. В наше время мало кто может стать высококласс­ным специалистом более чем в одной научной дисциплине. Говорить же о глубоких и всесторонних знаниях в двух или более дисциплинах по меньшей мере утопично. Таким образом, невозможность мастерского владения дисцип­линами в целом и их комбинирования делает саму идею междисциплинарных исследований иллюзорной.

Поскольку одному ученому чрезвычайно сложно стать по-настоящему меж­дисциплинарным специалистом, некоторые методологи высказываются в пользу создания научных коллективов. Работа научных коллективов продук­тивна в крупных исследовательских центрах, но в социальных науках такого результата достичь довольно трудно. Единственной сферой успешной коллек­тивной работы в социальных науках является сбор и обработка данных, тогда как на стадии их интерпретации или обобщения плодотворная командная рабо­та – редкость (исключение в данном случае составляет археология).

Междисциплинарный подход порождает иллюзии, побуждая дробить ре­альность на части. Некоторые исследователи сочетают в работе элементы фи­лологии, антропологии, истории, этнографии, психологии и социологии. Та­кое чередование подходов, которое почти никогда не создает возможности для одновременного применения нескольких дисциплин, в лучшем случае дает результаты при параллельном изучении одного предмета разными сред­ствами, но не при попытках получения синтетических выводов. На деле ис­следование с привлечением нескольких научных дисциплин означает приме­нение их отдельных областей и средств, но не дисциплин в целом. Плодотвор­ное сотрудничество возможно между отдельными секторами разных наук, а не при тотальном сближении дисциплинарных границ. Поэтому рассматривая нынешние тенденции развития социальных наук, можно сделать вывод о том, что выражение «междисциплинарные» исследования неадекватно отражает суть проблемы. Оно имеет оттенок поверхностности и дилетантизма, и потому луч­ше воздерживаться от употребления этого термина, заменяя его другим – гибридизацией фрагментов отдельных научных дисциплин.

 

Специализация и фрагментация

Согласно картезианской традиции принято понимать анализ как дробление целого на части С XVI в. развигие всех наук, от астрономии до зоологии, проходило в направлении внутренней дифференциации, причем вновь появ­ляющиеся специальности взаимно стимулировали дальнейшее развитие друг друга. По мере изменения представлений о мире каждая из этих специальнос­тей дополняла и увеличивала тот комплекс знаний, который получила в на­следие. С ростом объема этого наследия специализация становилась уже не просто желательной, но и обязательной. Углубление исследований, проводив­шихся в рамках отдельных научных отраслей, привело к возникновению суб­дисциплин внутри этих отраслей, многие из которых со временем стали авто­номными.

В специальной литературе нередко встречаются многочисленные сетования и горькие жалобы на фрагментацию политической науки. Можно привести хотя бы два примера. На самом деле фрагментация есть не что иное, как результат развития спе­циализации. Дробление дисциплины на отдельные отрасли ведет к их институционализации, что выражается в организации крупных факультетов полити­ческой науки во многих американских и европейских университетах.

Убедительным свидетельством дробления дисциплины является возрастаю­щее число специализированных научных журналов. За последние двенадцать лет на английском языке стало выходить около 100 новых журналов, имею­щих отношение к политической науке. Большая часть этих периодических изданий публикует материалы, имеющие отношение к двум или трем дисциплинам. Многие из них издаются в Европе. Подобные гибридные журналы появились также на французском и немецком языках. Устоявшиеся европейс­кие образцы периодики оказали определенное воздействие на издание межна­циональных журналов, посвященных отдельным отраслям науки.

Усиливающийся процесс специализации может сказаться на состоянии на­циональных профессиональных ассоциаций и на издании научных журналов общего характера. Национальные профессио­нальные ассоциации утрачивают былые позиции, значение их подрывается возрастающим влиянием межнациональных организаций, создание и разви­тие которых отражает тематическую специализацию исследований, проводи­мых в рамках нескольких дисциплин.

                    

Специализация в условиях гибридизации

Необходимо подчеркнуть, что обе тенденции – дробление исследовательс­ких областей и специализация – проявляются на фоне процесса гибридизации. Именно взаимосвязь фрагментации специальностей и их гибридизации, а не изолированное влияние каждого из них, привела к достижению поразитель­ных успехов как в естественных, так и в социальных науках. Продолжающи­еся структурные изменения в рамках политической науки, как и других со­циальных наук, явились результатом развития двух этих противоборствую­щих процессов. Тем не менее оба процесса – фрагментация и обусловленная ею гибридизация – в политической науке стали развиваться значительно по­зднее, чем в других дисциплинах. В далеком прошлом гибридные области зна­ния возникали там, где между целыми дисциплинами существовали обшир­ные пустоты. В настоящее время такого рода разрывы образуются между спе­циализированными областями смежных субдисциплин. В результате фрагмен­тация дисциплин, имевшая место в последние десятилетия, привела к развитию гибридных специальностей. Вовсе не обязательно, чтобы гибридные специ­альности располагались где-то на полпути между двумя самостоятельными дисциплинами. Они могут представлять собой как бы автономную политоло­гическую территорию в определенном разделе другой дисциплины. Таким об­разом, гибридные специальности – это образования двух суверенных подраз­делов научных дисциплин, а не дисциплин в целом. При этом далеко не всегда требуется взаимная адаптация этих подразделов.

Процесс гибридизации нашел отражение и в перечне исследовательских комитетов, которым оказывает поддержку Международная ассоциация поли­тических наук. В общем списке таких комитетов 1995 г. значительную часть составляли гибридные специальности, связанные с другими дисциплинами: политическая социология, политическая философия, политическая геогра­фия, политическая психология, религия и политика, политические и соци­альные элиты, вооруженные силы и политика, политическое отчуждение, политика и этнические процессы, политическое образование, международная политическая экономия, международный экономический порядок, сравни­тельные исследования судебных систем, биология и политика, бизнес и по­литика, наука и политика, социально-политический плюрализм, политика в области здравоохранения, гендерные роли и политика, глобальные измене­ния окружающей среды, концептуальный и терминологический анализ и т. п. Ученые этих исследовательских направлений работают совместно с коллега­ми, формально принадлежащими к другим научным дисциплинам.

Науковедческие исследования показывают, что многие специалисты чаще сотрудничают с учеными, официально числящимися по другим дисципли­нам, чем с коллегами из своей собственной дисциплины. «Невидимый кол­ледж», описанный Р. Мертоном, Д. Крейн и другими социологами на­уки как преимущественно междисциплинарный институт, поскольку он обес­печивает связь не только между отдельными университетами, преодолевая государственные границы, но – что особенно важно –  между учеными раз­личных специальностей. Влияние междисциплинарных связей в настоящее время достигло такой степени развития, что они сводят на нет старую классифика­цию социальных наук.

 

Заключение

Различные дисциплины рассматривают один и тот же объект изучения с разных позиций. Этим определяется необходимость разграничения «сфер вли­яния» каждой отрасли научного знания. В то же время процесс гибридизации предполагает взаимопроникновение отдельных элементов дисциплин, изме­нение структуры знания в конкретных областях. Нововведения в различных направлениях политической науки в значительной степени зависят от твор­ческого взаимодействия с отдельными отраслями других дисциплин. Большая часть ученых, занимающих верхние ступени иерархической пирамиды поли­тической науки, работает в гибридных субдисциплинах: политической социо­логии, политической экономии, политической психологии, политической философии, политической географии – занимается проблемами социального управления, региональными исследованиями и т.п. Вместе с тем они могут принадлежать и к отдельным гибридным исследовательским областям: ис­следованиям массового поведения (связанного с социальной психологией), формирования элит (связанной с социологией и историей), городской по­литики (связанной с социальной географией), государства всеобщего благо­состояния (связанного с социальной экономикой и социальной историей), ценностей (связанных с философией, этикой и социальной психологией), возможностей государственного управления (связанных с юриспруденцией и экономикой), бедности тропических стран (связанной с агрономией, климатологией и экономической географией), развития (связанного со всеми социальными и некоторыми естественными науками).

Контакты ученых с представителями других научных отраслей, вероят­но, столь же распространенное явление, как и их отношения в рамках одного направления. Так, например, специалист в области политической психологии, изучающий движения протеста и проблемы отчуждения, ред­ко поддерживает рабочие отношения со своим коллегой, который занима­ется той же проблемой, исследуя ее с позиции теории игр. Вместе с тем он может найти много общего с социальным историком, изучающим анало­гичные явления предшествующих эпох, или с социологом, занимающимся воздействием безработицы или иммиграции на рост насилия и ослабления правопорядка в некоторых европейских странах. Между двумя специалиста­ми в области политической науки, исследующими причины кризиса систе­мы социального обеспечения, один из которых занимается проблемой с точки зрения абстрактного моделирования, а другой – с обычных пози­ций, нет никаких связей. Первый опирается в работе на экономические модели, второй – на труды ученых, номинально принадлежащих к другим научным дисциплинам.

Все наиболее существенные проблемы, над которыми работают исследо­ватели, пересекают формальные дисциплинарные границы. К числу этих проблем относятся: крах демократических режимов, анархия, война и мир, разрыв между поколениями, взаимосвязь свободы и равенства, индивиду­ализм в развитых странах, фундаментализм в традиционных обществах, господствующий класс, общественное мнение. Большая часть ведущих уче­ных занята изучением проблем, расположенных на периферии основной дисциплины, поэтому они теснее связаны с представителями смежных от­раслей научного знания, с которыми у них активно развивается процесс творческого обмена идеями. В этом смысле они принадлежат к числу гиб­ридных ученых. Число специалистов «общего» профиля в области полити­ческой науки неуклонно снижается, каждый стремится специализировать­ся в одной или нескольких ее областях. Когда впервые встречаются двое ученых-политологов, первый спонтанный вопрос, который они задают друг другу, звучит так: «В какой области вы работаете?» Так же дело обстоит и в других дисциплинах. На профессиональные конгрессы ученые съезжаются в соответствии с их профессиональной принадлежностью. На проведение подобных мероприятий с участием большого числа людей, имеющих меж­ду собой мало общего, затрачиваются значительные неоправданные уси­лия, которые нашли бы себе гораздо лучшее применение в случае органи­зации встреч представителей разных научных дисциплин, работающих над схожими проблемами.

Предположим, у нас есть возможность отобрать из числа всех специали­стов в области социальных наук разных стран 500 или 600 признанных ученых, исследования которых привели к наиболее существенным резуль­татам и заметно продвинули науку вперед. Предположим далее, что мы выбрали из числа этих ведущих специалистов, занимающих верхнюю сту­пень в иерархической структуре политической науки, тех, кто специали­зируется в изучении конституционных проблем и управленческих процес­сов в своих странах, и некоторые из них известны в этих областях. После проведения такого двойного отбора мы обнаружим, что большинство этих ученых не являются представителями «чистой» политической науки. Они относятся к числу специалистов в такой области, которая не является ис­ключительно политической. Ученый, ограничивающий себя рамками тради­ционных границ политической науки, сужает собственные перспективы и снижает возможность новых открытий, за исключением сферы конституци­онных проблем и организации государственного аппарата.

Прямую противоположность такого рода специалистам составляют те, кто чересчур увлекается заимствованиями. В некоторых областях заимствование идей сводится к простому подражательству, которого недостаточно для твор­ческого усвоения и эффективного применения. Если бы мы могли создать классификацию различных отраслей и школ по наличию в них элементов эклектизма стало бы очевидно, что к числу двух таких течений, в наиболь­шей степени пользующихся заимствованиями из других областей, относятся сложный статистический анализ и экономические эвристические предполо­жения. Выше я уже упоминал о проблеме слишком сильного увлечения коли­чественными показателями. Теперь мне хотелось бы привести соломоново суж­дение специалиста в области экономической социологии Н. Смелзера об эко­номическом моделировании: «Модель политического поведения Э. Даунса яв­ляется заимствованием из экономической теории, поскольку представляет собой одну из разновидностей концепции политического рационализма, и возводит здание теории политических процессов на шатком фундаменте этой и анало­гичных ей упрощенческих концепций» (Smelser, 1967, р. 26).

Политическая наука развивается в тесном взаимодействии с другими соци­альными науками и останется творческой отраслью знания лишь в том случае, если сохранит такую же открытость в будущем. На самом деле эта наука не имеет иного выбора, поскольку она генетически запрограммирована на то, чтобы представители отпочковавшихся от нее отраслей второго поколения го­ворили между собой на разных языках и, по выражению Алмонда, сидели «за разными столиками, стоящими далеко друг от друга». Эти столики далеки по­тому, что расположены в пограничных с другими дисциплинами зонах огромного пространства, которое еще не освоено политической наукой.

 

Источник: Доган М. Политическая наука и другие социальные науки // Политическая наука: новые направления. М.: Вече, 1999. С. 113–146.