Новое публичное управление

Сравнительная

политология как

гибридная отрасль

Матей Доган

реферат

 

 

Процесс гибридизации проявляется не только в обмене понятиями, теори­ями и методологией между отдельными научными дисциплинами и их отрас­лями. Он касается также обмена информацией, результатами, показателями, статистическими данными и контактами в повседневной практике эмпиричес­ких исследований. В одних дисциплинах такого рода обмен происходит крайне интенсивно, в других он явно недостаточен. Социальная география заимствует информацию из физической географии, которая, в свою очередь, черпает ее в геологии; обратный порядок этого процесса представить трудно. Политичес­кая наука имеет неоплатный внешний долг перед другими дисциплинами, поскольку политические события нельзя объяснить, опираясь исключительно на политику. Явления политической жизни никогда не происходят in vitro, в этой области не может быть поставлен лабораторный эксперимент. Любое со­бытие в политической жизни теснейшим образом связано с многочисленны­ми определяющими его факторами, которые не имеют никакого отношения к политике. Для объяснения явлений политической жизни используются мно­гочисленные неполитические переменные. Это обстоятельство, в частности, проясняет глубокую взаимосвязь политической науки с другими областями социальных наук.

Сведения, накопленные в других социальных науках, имеют особенно боль­шое значение в компаративных исследованиях. Без преувеличения можно ска­зать, что при сопоставлении межнациональных параметров неизбежно ис­пользуется несколько дисциплин. 60-е годы стали в истории компаративной политологии временем расцвета сотрудничества и взаимодействия ученых. За пятнадцать лет – с 1958 по 1972 г. – было опубликовано более 30 серьезных книг и статей, сходство которых определялось тремя общими характеристика­ми: сравнением количественных показателей, гибридизацией и накопленны­ми знаниями. «Никогда раньше в истории политической науки такого сочета­ния не было» (Dogan, 1994, р. 39). Этот период подъема также знаменовал собой разрыв с европейской традицией компаративных исследований социо­логического характера, к числу наиболее выдающихся представителей которой можно отнести А. де Токвиля, Дж. С. Милля, К. Маркса, Г. Спенсера, М. Вебера и В. Парето.

Именно в это время социология утратила свое господствующее положение среди других социальных наук. Впервые в истории развития социальных наук его заняла наука о политике. В сложившейся теперь конфигурации отрас­лей знания об обществе возникло несколько новых дисциплин, перечислять которые нет необходимости. Однако нельзя не обратить внимание на заметное увеличение объема знаний, которое произошло благодаря усилиям несколь­ких десятков ученых и экспертов.

На застой в развитии сравнительной политологии – после того, как все социальные науки были подчинены идеологическим догмам тоталитарных ре­жимов в Европе, и перед тем, как они возродились в Соединенных Штатах – впервые обратил внимание Р. Макридис в 1955 г. (Scheuch, 1991). Примерно в то же время (1954 г.) Статистическое бюро Организации Объединенных На­ций приступило к публикации данных «социальной статистики», которые не имели прямого отношения к политическим процессам. Они включали в себя демографические показатели, статистику доходов, уровня жизни, социаль­ной мобильности, санитарных условий, питания, жилищных условий, обра­зования, занятости, преступности.

В 1957 г. Отдел социально-экономических проблем ООН приступил к из­данию специальных отчетов о социальной ситуации в мире. Отдельные разде­лы этих публикаций, в частности, главы «Взаимосвязь социального и эконо­мического развития и проблема равновесия» (в сборнике 1961 г.) или «Соци­ально-экономические модели» (в сборнике 1963 г.) не утратили актуальности и по сей день, несмотря на то, что в этих аналитических работах отсутствуют конкретные данные о политических процессах, столь важные при проведении сравнительных политологических исследований.

Два года спустя после начала издания этих сборников вышла в свет книга С. Липсета «Политический человек», которая в течение последующих двадца­ти лет оставалась наиболее цитируемой специалистами в области политичес­кой науки работой. Тем не менее даже в этой книге отчетливо прослеживают­ся многочисленные заимствования из всех социальных наук, кроме политической. Годом позже со своим «манифестом» выступил К. Дойч, а уже несколько месяцев спустя вышла из печати его основополагающая статья, в которой рассматривался тот же круг вопросов (Deutsch, 1960; 1961). Обе рабо­ты посвящены проблеме показателей, не имеющих прямого отношения к по­литике. Через год появилась важная статья Ф. Картрайта, которая, если рас­сматривать ее в ретроспективе, оказалась пророческой: в то время она была единственной работой, где приоритет отдавался политическим переменным (Cutright, 1963). В том же году А. Бэнкс и Р. Текстор опубликовали свое кросс-политическое исследование, в котором большая часть из 57 предложенных и проанализированных показателей не являются политическими (Banks, Textor, 1963). Вскоре после этого вышла в свет первая часть «Всемирного справочника политических и социальных показателей», где рассматривались 75 перемен­ных величин, лишь 12 из которых носили чисто политический характер и еще 8 – экономико-политический (Russett et al., 1965).

Годом позже Г. Алмонд и Дж. Б. Пауэлл опубликовали фундаментальный труд «Сравнительная политология», в котором ощущается влияние несколь­ких социальных наук, в частности, социальной антропологии (Almond, Powell, 1966). С этого времени компаративное изучение международных проблем стало развиваться по двум направлениям. Представители одного из них продолжают активно использовать количественные показатели при анализе «коррелятов демократии», постоянно прибегая к помощи неполитических факторов. В пос­леднее время крупный вклад в развитие этого направления внесла серия работ «Отчеты о развитии человечества» (выпуск 1990 г. и последующие издания), публикуемая в рамках Программы развития, которая проводится под эгидой ООН. В этих изданиях вместо показателя валового национального продукта в пересчете на душу населения в качестве основного стал применяться новый показатель: паритет покупательной способности.

Представители другого направления в качестве главного метода исследова­ния применяют частичные сравнения. Их взгляды, в частности, нашли отра­жение, например, в восьмитомном труде, посвященном проблеме политичес­кого развития, где политика в основном рассматривается как некая произ­водная величина от неполитических факторов. Издано несколько серьезных обзоров школы «политического развития» (Almond, 1990; Wiarda, 1989). Пред­ставляется, что в настоящее время эта школа достигла пределов своего твор­ческого потенциала, исчерпала свои возможности и темы исследования. Она являет собой убедительный пример переизбытка специалистов в конкретном направлении научной работы, где после периода весьма продуктивной дея­тельности наступает время творческого спада и значительно снижается отдача специалистов: «чем выше число ученых в определенном направлении исследо­ваний, тем ниже вероятность открытий, совершенных каждым из них в от­дельности» (Dogan, Pahre, 1990, р. 36). В соответствии с этим «парадоксом насыщенности» творческое начало уменьшается пропорционально числу уче­ных, работающих в одном направлении.

В последнее время сфера интересов сравнительной политологии распро­страняется во всех направлениях, проникая во многие области других дис­циплин. В нее входят такие проблемы, как переход к демократии, ценности и представления, кризис доверия, коррупция государственных служащих, не­управляемость, пределы роста и т. д. Можно ли на этом основании утверж­дать, что направленность развития сравнительной политологии обретает «им­периалистические» черты?

Как мы видим, сравнительная политология предполагает не только кросс-национальный анализ – эта отрасль неизбежно должна опираться на междис­циплинарные разработки, поскольку при компаративном изучении проблем необходимо сравнивать объекты исследования (страны) и переменные вели­чины (количественные или номинальные). Переменных величин при этом обыч­но бывает больше, чем единиц исследования. Отношения между этими пере­менными нередко имеют большее значение для теоретических обобщений, чем выявление аналогий и различий между отдельными странами.

Если не брать в расчет конституционные проблемы, в области компаратив­ной политики нет ни одной основополагающей работы, авторы которой пы­тались бы объяснить политические процессы с позиций переменных величин исключительно политического характера. Вместе с тем степень гибридизации, естественно, определяется объектом исследования и способностью ученого не сосредоточивать внимание на том, что ясно без всяких объяснений. Так, на­пример, таким ученым, как К. фон Байме или Дж. Сартори, при сравнении политических систем не требуется пространных рассуждений о социальной структуре или культурных различиях. В отличие от них А. Лейпхарт (при сравнении конституционно-демократических режимов) и Р. Инглхарт (при ана­лизе убеждений и ценностей) намеренно заостряют внимание на социальных, религиозных, лингвистических и исторических переменных. В этих случаях Лейпхарт и Инглхарт пересекают дисциплинарные границы более активно, чем фон Байме и Сартори.

Компаративные исследования междисциплинарного характера прежде все­го подразумевают пересечение исторических границ. Соотношение достоинств сравнительной истории и сравнительной политологии – долгий разговор. Здесь достаточно будет отметить, что эти две субдисциплины связаны не через общие границы, а лишь в некоторых точках соприкосновения, которые, как правило, находятся в исследовательском пространстве других гибридных от­раслей знания: исторической социологии, социальной истории, экономичес­кой истории, культурной истории, асинхронных сопоставлений. Некоторые из наиболее важных работ по компаративной политике также принадлежат к числу трудов, где к определению «исторический» следует добавлять второе определение. Среди них следует упомянуть следующие книги: «Homo Hierarchicus» Л. Дюмона, «От Иерихона до Мехико: города и типы экономи­ки в истории» П. Байроха, «Восточный деспотизм» К. Витфогеля, «Современ­ные мировые системы» И. Валлерстайна, «Первая новая нация» С. Липсета и «Короли и народы» Р. Бендикса. Забавно, что авторы этих работ по сравнительной политологии и истории не являются ни историками, ни поли­тологами. В плане формальной дисциплинарной принадлежности все они – социологи.

 

Источник: Доган М. Политическая наука и другие социальные науки // Политическая наука: новые направления. М.: Вече, 1999. С. 136–139.